Питер. 13-15 августа 2011
Опубликовано 19.08.2011 - В рубриках: Жизнь
Где-то за две недели до начала августа мне приснился странный сон. Сквозь мутную пелену пограничного состояния между сном и явью проступил образ – питерский двор, желтые стены и черный силуэт на фоне. Это было очень похоже на начало фильма «Игла». Глаза его были, как всегда, скрыты за стеклами черных очков. Загадочно улыбаясь, он проговорил с шутливой угрозой:
-Не приедешь в Питер – обижусь.
И исчез.
Когда я проснулась, то вспомнила, что перед тем как уснуть, думала, а смогу ли я в этот раз поехать в Питер. Я уже начала отказываться от этой идеи, и тут – этот сон. Цой мне не снился год, и я уж никак не ожидала вновь увидеть подобный сон.
Спустя две недели мне написала моя подруга из Питера, с которой мы познакомились еще в прошлом году, и пригласила в гости на три дня. Я поняла, что это неизбежность, и никакие мои сомнения и препятствия ничего не смогут сделать с этим.
…В ночь с 12 на 13 августа я сидела на Ленинградском вокзале в приятном предвкушении дороги. Во время долгого ожидания своего позднего поезда мне пришлось даже поработать немного переводчиком и репетитором русского языка – на моем пути встретился некий господин из Ганы, который не мог и двух слов связать по-русски, не мог прочитать расписание и найти свой поезд, и я за эти несколько часов наверное вспомнила все английские слова, которые только могла вспомнить, а заодно научила его русскому алфавиту и нескольким формулам вежливости. Человек этот был страшно рад, что хоть кто то умеет говорить хотя бы на ломаном английском, и мы, помнится, беседовали даже про культурный обмен и религию, и я поражалась, как это я вообще могу хоть что то говорить по-английски.
Потом нас выгнали из зала ожидания, я показала своему новому товарищу его поезд, и он пожелал мне удачи.
…В 2:20 мой поезд отъехал от вокзала. Дорога была несколько утомительной и долгой. В 14:00 я наконец, прибыла на Московский вокзал, где меня встретили мои старые друзья, и я была очень рада этой встрече, заметив их издали.
потом мы поехали к ним домой, смотрели замечательный фильм «Господин оформитель», гуляли, а вечером мы сидели на кухне, и девочки угощали меня блинами и играли песни в две гитары. Это были очень теплые посиделки. Когда общаешься с людьми, похожими на тебя – это всегда облегчает существование, и эта общность касается даже не столько увлечения одной и той же музыкой, сколько общих ценностей, схожих характеров, одинакового восприятия вещей. Это поистине чудо – когда ты узнаешь, что люди не просто слушают с тобой одинаковую музыку, а видят мир так же как и ты. И когда я уезжала из Питера, мне на этой почве казалось что я вообще до мозга костей питерский человек, и еду не домой а ИЗ дома.
На следующий день, утром 14 августа, мне показали «двор Цоя». Местонахождение этого двора (к счастью для него) мало кто знает. Там до сих пор сохранились красивые настенные росписи начала 90-х. Однако и их потихоньку начали закрашивать рэперскими граффити – эдакая война субкультур.
Во второй половине дня мы поехали на БК. Там, по счастью, сидели хорошие люди, многих из которых я знала по Интернету – Марина Чистякова, Ольга Лехтонен, Анна Кориневская, Сергей Термер, Ира Воронина, поэтому мы задержались надолго, пели песни и почти не разговаривали – и так все было всем понятно без слов.
Странно – но ни с того ни с сего у меня на БК поднялось давление, хотя я была абсолютно спокойна. Уши и щеки прямо таки пылали.
Утром 15 августа я проснулась рано, и меня даже не пришлось будить. За окном было пасмурно. Уши и щеки продолжали гореть, а в голове почему то крутилась одна и та же песня – «Ленинградское небо», которую Ольга пела вчера. Когда мы выходили из дома, Катя вдруг спросила
-У тебя в голове крутится какая-нибудь песня?
Я ошеломленно отвечаю, думая, откуда же она могла догадаться:
-Да. «Ленинградское небо»…
-У меня тоже!
Я уже привыкла к такой телепатии, но в тот день это чувствовалось наиболее остро – какая то связь с окружавшими меня людьми, которых я знала. Это при том, что я отношусь к этому дню сравнительно спокойно. Но именно в Питере в этот день в воздухе висело напряжение, которое передалось и мне.
На БК уже с утра обосновалась кучка колоритных субъектов с выразительными физиономиями. Оккупировав лавочки, они развели костер и нестройными голосам орали песни Цоя. Из трезвых, пожалуй, я могу припомнить только нас троих да еще парнишку из Воронежа, который тут же открыл йогурт и стал его есть. Это было очень забавно на фоне брутальных алкашей.
Через некоторое время мы увидели вдали черную толпу и поняли что это отец Виктора с процессией. Все отошли в сторону, однако же самые ярые товарищи продолжали голосить песни, несмотря на все просьбы соблюдать тишину.
У меня в душе остался некоторый осадок от того, что я увидела. Это напоминало какую-то гротескную церемонию – гротескную тем, что простой визит отца к сыну на могилу стал зрелищем (кто то даже просил у него автограф, когда он стоял у могилы), да и соответствующая публика добавила нелепости происходящему. Впрочем, это тоже было неизбежностью, которую влекло за собой бремя славы….
Через некоторое время мои легкие перестали выдерживать смесь сигаретного дыма, дыма от костра и запаха перегара в воздухе, и я отошла в сторону могилы. Там было тише и свежее. Мы долго стояли там – вплоть до «минуты молчания», вглядываясь в портреты и почти не разговаривая друг с другом. Народу прибавлялось, люди один за другим подходили, оставляя цветы на гранитной плите, и отходили в сторону… Потом наступила минута молчания, и включили самые душераздирающие песни – «Легенду» и «Спокойную ночь». И тут у меня почему-то потекли слезы – нет, это было не горе, а следствие когнитивного диссонанса и эмоционального напряжения. И еще чего-то, что невыразимо словами. Я, кажется, в тот момент поняла, что все это, что было вокруг – это не то, это только поверхность айсберга – то, что мы видим своими глазами. Потом я посмотрела на людей рядом с собой и поразилась – все кого я знала, тоже плакали, обнявшись друг с другом.
Потом все это кончилось, и мы пошли на лужайку, решив побыть отдельно от пьяной толпы. Снова были те же люди ,что и вчера, мы сели в кружок и начали петь песни.
Но менты, видно из-за смены названия их ведомства, оказались удивительно строгими и попытались согнать нас с лужайки (Потом блюстители порядка так же придрались к фотографу Елизарову, у которого мы были первыми покупателями.) Мы уже было встали как законопослушные граждане и собрались уходить, и тут Ольга Лехтонен подошла к стражам порядка и о чем то начала с ними говорить. В результате нам разрешили остаться, но с одним условием – не пить. В общем-то мы и так не пили, компания была не та, так что соблюсти это правило нам было раз плюнуть.
Когда пели «Апрель», из-за облаков выглянуло солнце. И остаток дня был солнечным. За весь день ожидаемый всеми дождь, который, как говорят, всегда бывает 15 числа, так и не пошел.
Мы сидели так, кажется, несколько часов, и за это время меня немного отпустило напряжение, которое было с утра. Ближе к 4 часам дня все стали расходиться, мы сфотографировались все вместе и отправились домой.
Почему то я возвращалась с БК выжатая как лимон, хотя ничего особенного не делала. Настолько что уже никуда не хотелось, и весь оставшийся день мы играли на гитаре в комнате у девочек, ходили гулять через мост, смотрели видео с Цоем. Мне было тогда очень уютно и хорошо, как будто упал тревожный и нервный груз с сердца. А на следующий день мне надо было уезжать обратно в Москву…
До сих пор это чувство гармонии и спокойствия осталось, будто бы я сюда привезла это питерское настроение, которое меня всегда лечит…
Комментарии
Один отзыв на «Питер. 13-15 августа 2011»
Оставьте отзыв
Мы тебя слышим, Цой…
Памяти светлой река…
Песня врывается в души
Жил, как пел, навсегда, на века,
Нет и не будет круче!
Взгляд из — под чёлки жёг!
Струны ревели в аккордах.
Самое главное, что ты смог
Крылья нам дать свободы!
Смерти твоей война…
Боль, как терновый венец.
Сегодня ты, и на все времена
Друг, Поэт и Певец !
Мы тебя слышим, Цой!
Наше приходит Время,
Вновь, как набат над страной,
Перемен,
перемен,
перемены!