Несколько размышлений о мемуарной литературе про Цоя
Опубликовано 23.11.2011 - В рубриках: Статьи
Часто поклонники в дискуссиях опираются на книги Житинского как на авторитетный источник. Но вторая его книга имеет много недостатков. К тому же есть много других книг и статей, которые нельзя упускать из поля зрения, чтобы действительно «знать».
В связи с новым этапом осмысления информации о Цое ко мне пришло совершенно другое отношение ко второй книге А. Житинского «Цой forever». Если раньше я считала ее неплохой, то теперь все больше понимаю, что она имеет крайне малую ценность для человека, который еще не в теме и хочет составить себе представление о Цое. Возможно, ценность ее только в наборе нескольких новых фактов. Но как законченное документальное исследование она не состоялась. Недостатки этой книги обнажаются только тогда, когда начинаешь более глубоко анализировать материалы (воспоминания, интервью, статьи) о Цое в общей массе.
Указанные мною недочеты могут присутствовать и в других биографиях, составленных на основе тех же воспоминаний 1991 года, что и «Цой forever».
Пока обнаруживаю следующее:
1. При рассказе о детстве Цоя были практически упущены из поля зрения предпосылки становления Цоя музыкантом, которые присутствуют в других интервью родителей Цоя. Вместо этого составителем и его мемуаристами чересчур тщательно описывались несущественные детали вроде разменов квартир, перипетий личной жизни его родителей, перемежающихся попытками описать «исторический контекст» и вложить в книгу нравственный урок для молодежи. Сделано это, разумеется, так, как понимает человек старшего поколения, и потому у целевой аудитории это может вызывать либо отторжение и скуку, либо равнодушие.
Из-за игнорирования предпосылок увлечения Цоя музыкой становится совершенно неясно, почему же он в итоге стал успешным музыкантом, и это положение не спасают попытки объяснить причины популярности Цоя казенными избитыми фразами.
2. Касательно исторического контекста также есть замечания: автор описывает лишь политическое устройство и какие-то бытовые мелочи, но при этом очень фрагментарно — то, как политико-экономическое устройство СССР влияло на музыкальную инфраструктуру в 80-е годы. Как доставались музыкальные инструменты, пластинки западных групп, откуда музыканты узнавали о новых записях этих групп, что из себя представляли подпольные студии, в которых записаны альбомы раннего КИНО, как они оснащались, как эта музыкальная инфраструктура менялась, как организовывались эти самые нещадно ругаемые последние концерты, как писались последние альбомы и т п. А ведь есть более-менее подробные рассказы об этом от А. Вишни, самих музыкантов группы КИНО, администраторов Белишкина и Айзеншписа, которые можно найти на нескольких крупных ресурсах, посвященных группе КИНО и отечественному року. Но, конечно же, все это было упущено из поля зрения. Эти моменты лишь вскользь читаются через воспоминания друзей, но не подвергнуты ни осмыслению, ни анализу. Конечно, рассуждать о тонких материях, тоталитарной идеологии, о коммерциализации гораздо проще, но это напрочь лишает создаваемую автором картину жизни Цоя всякой почвы и доказательности.
Потому, наверное, мне сначала трудно было при чтении представить все это, трудно найти образы, живые и яркие. Потому книга вышла скучной.
Мне, к примеру, не очевидно из этой книги, в чем же состояла якобы трагическая ошибка Цоя, связанная с его «отрывом от Питера», и было ли это вообще ошибкой, так как в книге не указано, какая пропасть лежала между положением независимых музыкантов в начале 80-х, когда Каспарян копил деньги на хорошую гитару, собирая бутылки, и в 89-90, когда группе КИНО предоставлялись профессиональные, а не любительские, собранные по частям энтузиастами, студии.
Также Житинский совсем не затрагивает тему музыкальных влияний и источников вдохновения группы КИНО, но об этом говорилось в других рецензиях. Это нельзя оправдать тем, что Цой для автора — больше нравственное явление, чем музыкальное: ведь большую часть книги автор описывает пьянки и тусовки раннего периода, женитьбы, расставания и романы Цоя, а в конце рассказывает нам о том, как «нравственное явление русского рока» заболело звездной болезнью и продалось за бабло. Это крайне близорукий взгляд. Возможно, это вина не автора, а друзей Цоя, которым больше нечего вспомнить, но все эти факты довольно сложно назвать уместными, когда автор ставит себе задачу воспитания масс и жизнеописания человека, который был каким-никаким, но музыкантом. Творческой личностью.
Кроме того, простое перечисление фактов при отсутствии их отбора, анализа и оценки их значимости, совершенно не годится для выявления нравственного и культурного значения этого феномена. Грубо говоря, подобные книги плодят новых «говнарей». А это — поклонники русского рока, не только не разбирающиеся в музыке, не только не имеющие никакого понятия о вкусе, но и не являющиеся образчиками нравственности, которую они декларируют в противовес « бездуховной толпе».
3. Если говорить о самой подаче материала, то многое упущено составителем из поля зрения. Выявлению противоречий между мемуарами разных людей в ней положено только начало, но эта идея не доведена Житинским до конца. К примеру, вопрос «звездной болезни» Цоя и «коммерциализации» группы КИНО вовсе не так однозначен, и нужно как минимум упомянуть, что есть две точки зрения на это, даже если автор придерживается какой-то одной позиции. Однако Житинский не делает этого видимо, в силу того, что он сам об этом не знал, потому что собрал недостаточно материала, чтобы увидеть противоречивые комментарии окружения о последнем периоде жизни Цоя. Также совершенно неправомерно выделяются одни люди из окружения Цоя и мало уделяется внимания другим. Почему-то на протяжении всей книги поются дифирамбы официальной жене, зато сравнительно мало сказано о значении тех, с кем Цой дружил и работал до конца, с кем вместе творил и исполнял свои песни – о музыкантах группы КИНО. Должно броситься в глаза при чтении этой же книги, что это, пожалуй, одни из немногих, от кого Цой не отдалился. Впрочем, мало нужного и уместного сказано и о Марьяне.
Рассмотрим подробнее неполноту этой работы хотя бы на примере почти полного игнорирования автором вклада музыкантов группы КИНО. Несмотря на расхожее мнение, что Цой –основной залог успеха группы, объективно это не совсем так, но это видит лишь человек, сам знакомый с процессом создания музыки, эту самую музыку слушающий, и достаточно хорошо знакомый с материалом конкретно о группе КИНО. Молодые поклонники же уже перед чтением книги могут быть твердо убеждены в том, что Цой стал бы великим с любыми музыкантами, так как различные СМИ для них уже создали такую картину, где на виду только Цой. Они пока еще не знают, что даже с точки зрения отношений Цой искал не случайных людей, а тех, кто готов вместе с ним реализовывать одни и те же музыкальные идеи. Для Цоя очень важны были люди, которые с ним рядом. Если бы люди из КИНО были для Цоя случайными, если бы они в чем-то оступились – он бы при всем его терпении, рано или поздно вычеркнул их без сожаления. Так он поступал всегда, по воспоминаниям Марьяны. Но этого не произошло. Именно упорство, твердость в достижении цели и верность друг другу, которую Цой и его друзья сохраняли на протяжении стольких лет, и вознесли эту группу на музыкальный Олимп. Постоянные смены состава и стиля никак не способствуют росту популярности.
Хотя он и был лидером, он давал каждому участнику определенную степень свободы, что и сказывалось на звучании группы. Каждый привносил что-то свое. Так, Гурьянову группа КИНО обязана определенным налетом «хаус-музыки» в звучании, Каспарян, по свидетельствам некоторых людей, слушал The Cure гораздо больше, чем Цой, что и повлияло на его гитарные партии. И я думаю, таких примеров можно набрать гораздо больше, если копнуть глубже.
Тихомиров утверждал, что Цой приносил лишь болванку песни, а музыканты вместе оценивали то, насколько она годна для исполнения и приступали к работе над композицией, иногда меняя гармонии или расставляя акценты, как нужно. Вообще, разницу между наброском под акустическую гитару и обработанной в электричестве композицией можно понять, лишь попробовав самому поучаствовать в процессе создания песни от сочинения текста до разработки аранжировок. Сам Цой не раз повторял в интервью, что они делают все вместе с группой. Его всегда раздражало, когда его отделяют от группы, как вспоминает Белишкин.
А поскольку у Житинского, помимо того, что он человек абсолютно не из музыкальной среды, еще и не описано конкретно ни процесса работы группы, ни того, что каждый из участников в группу привнес, то значение музыкантов группы становится неочевидно для новичка в этой теме. Таким презренным деталям автор не посчитал нужным уделять внимание. Вместо этого он ограничился лишь общими фразами, которые ничего не доказывают.
Неправильное понимание могут усугубить и слова Житинского о том, что группа КИНО не стала великой, великим стал лишь ее лидер. Под «величием», автор, возможно, подразумевал степень известности. Но, например в отношении Гурьянова это спорно, ибо за рубежом он – известный художник, а Цоя там не знает никто. Так что это уже чисто субъективное мнение автора. Не приходится говорить и о том, что Каспарян и сегодня любимец публики, и многие идут на концерты Ю-Питера, чтоб послушать его игру на гитаре.
На деле-то группа КИНО не стала великой просто потому, что музыканты, поступив как настоящие друзья, после гибели Цоя ушли в тень и не стали пиарить себя. Свою роль сыграло и то, что их в одно время попросту отодвинули в сторону люди, не имеющие никакого отношения к творческому процессу, как признается Гурьянов в своих сравнительно немногочисленных и обделенных вниманием фанатов интервью. Но составитель книги не учел этого. О группе КИНО он привел лишь небольшой отрывок из статьи А. Вишни, при этом отведя по целой главе на роман Цоя с Натальей Науменко или на воспоминания матери Марьяны Цой, столь же далекой от музыки, как и сам Житинский.
Таким образом, из-за позиции и подхода составителя биографии к материалу Цой отрывается от подлинно значимого и вписывается в абсолютно чуждый ему последние годы и малозначимый контекст, что делает совершенно непонятным секрет его успеха. Волей-неволей создается искусственный миф о «харизматичном» лидере и музыкантах, которые якобы были «обычными» людьми.
4. То, что для книги было собрано недостаточно материала, показывает сравнение суммарного объема страниц, посвященных раннему периоду, с суммарным объемом страниц, посвященных «золотому периоду» творчества группы, когда записаны были самые известные альбомы. Это вызывает неоправданный дисбаланс в описании жизненного и творческого пути Цоя.
Можно, конечно, сетовать на то, что люди, которые были рядом с Цоем последние годы жизни, не желают давать комментариев и избегают прессы, однако же на самом деле в Сети есть огромное количество открытых материалов, которые могли бы восполнить этот пробел и частично или полностью подтверждают точку зрения тех, кто отказал Житинскому в интервью.
Комментарии
7 комментариев на «Несколько размышлений о мемуарной литературе про Цоя»
Оставьте отзыв
отлично! разгромно и свежо. в духе дня. респект автору.
Супер. очень хорошая статья.
очень здорово и по делу написано. действительно, тем, кто родился после 90-го, непонятны проблемы музыкантов Союза с инструментами, репетиционными точками и концертами. отсюда уверенность, что Цой действительно мог тайно записать какой-нибудь «нерукотворный альбом»))
Мария, я прочитал, спасибо.
Со многим согласен, — написал о том, что знал и видел. Привел свидетельства, собранные мною лично (на 90%), что и считаю своей главной заслугой.
Я не журналист, не муз. критик, не исследователь. Я свободный писатель. В этой книжке тот же «рок-дилетантский» подход, что был в «Путешествии» и в «библии киномана». И рассчитана она, в первую очередь, на любителей музыки Цоя, которые, начиная слушать, еще мало знают о нем.
Недостатки книги — в недостаточном освещении сторон жизни и творчества, которые я либо не знаю, либо не понимаю. Но в том, что я знаю и понимаю, — я не вру. И Вы, кажется, это заметили.
У меня к Вам странное предложение. Давайте подготовим дополненное и исправленное издание этой книги. То есть восполним пробелы, включив туда и московский период жизни Вити, о Наталье, и больше информации о музыке — альбомы, пристрастия — короче, все то, в отсутствии чего Вы меня упрекаете. И сделаете это Вы. А я отредактирую и переиздам либо под двумя именами, либо отмечу в содержании — какие главы подготовлены Вами (в зависимости от объема и Вашего желания).
Или просто напишите свою книжку о Вите и группе «Кино» и я ее издам, как издал книгу Лены Пудовой.
В конце концов, главная наша цель — как можно полнее и правдивее отразить жизнь и творчество человека и музыканта, которого мы любим.
Напишите мне в личку, что Вы об этом думаете.
мне кажется Житинский искренне любил Цоя, ценил его как уникального представителя современной культуры России.
Мне вообще не понятно желание, некоторых людей порыться в личной жизни известных личностей. Ну и что это даст? Ничего, ровным счетом ничего для понимания самой этой личности и ее таланта. Цой никогда не говорил с репортерами о своей личной жизни…и абсолютно был в этом прав, потому что это никого не касается. Так вот люди, знавшие Цоя, могли бы сделать ему услугу и не трепать об этом, и уж тем более не описывать это в своих книгах. Если есть желание писать о Цое, то почему бы не писать о его творчестве, его философии, его взгляде на жизнь и влиянии на людей его окружавших, его концертах, а не о том, кого он любил, с кем и как жил, взаимоотношениях его родителей и т.д. потому что это ЛИЧНОЕ и не должно быть обсуждаемо на публике вообще.
о творчестве и философии никому не интересно. интересно зато сплетни всякие. люди такие, их не переделать. Писать и читать книги о творчестве требует определенного желания копать и интеллектуальных усилий. Личная жизнь же проста и понятна любому обывателю. к тому же о творчестве группы Кино может адекватно написать только человек из этой среды, знающий кухню, т. е. человек, увлекающийся этой музыкой. О идеях Цоя может написать только тот, кто их разделяет сам и при этом понимает контекст. Но реально знающие люди часто со снобизмом относятся к Цою, т. к. он для них лишь один из… А поклонники не знают исторического контекста. Вот и нет нормальных книг о творчестве.